— Но ваша светлость! — обиженно взвыл юноша. — Я поклялся прекрасной Аделине….

— Значит, не давайте впредь невыполнимых клятв, — холодным тоном промолвил герцог. — Я сам выберу тех, кто пойдет со мной, и, смею вас уверить, в пьяницах и клятвопреступниках я не нуждаюсь!

— Но ваша светлость!

— Слезьте со стола! — резко приказал герцог.

Юноша попробовал выполнить его требование и упал. Среди дам опять кто-то фыркнул. Шарц не знал, прекрасная ли дама потешалась над незадачливым кавалером, соперница ли торжествовала, он не заметил. Ему стало не до того. Он вдруг понял, что случится дальше, и поторопился за своей медицинской сумкой.

Тем временем волна веселого смеха пробежала по залу.

— Медведя ему подавай, — отворачиваясь, буркнул герцог. — На ногах сперва стоять научись, невежа…

Тем временем вбежал очередной слуга с докладом, что медведь почти уже у самых ворот замка безобразит и не иначе что вот-вот возьмет его штурмом, если ничего не предпринять.

— Да ну? — пробурчал герцог. — Ко мне, господа! Идемте, займемся этим наглым захватчиком. Шарц, где ты?

Но Шарца уже не было.

— Вот не подумал бы, что он — и вдруг струсит, — разочарованно хмыкнул герцог, шагая во главе отряда охотников.

А тем временем Шарц со всех ног мчался за юным Раймондом, которому было решительно отказано в охоте, он ведь сразу догадался, куда тот потихоньку сбежал из-под стола и чем это все может закончиться. Ничем хорошим, это ведь и так ясно. Медведь с дуэльными правилами не знаком, он не станет ждать, пока его противник встанет в красивую балетную позицию. А чертов сопляк решил во что бы то ни стало настоять на своем. Вот он убьет медведя, а уж потом пусть его герцог наказывает. Не казнит же! В кои-то веки Шарц был полностью согласен со старым доктором — герцог чересчур мягкосердечен. Боялись бы его хоть чуточку больше, не посмел бы наглец утворить эту опасную для его же жизни глупость. Не пришлось бы Шарцу мчаться за ним изо всех сил. Попробуй еще догони этого долговязого обалдуя. Коротконогому Шарцу приходилось нелегко.

Шарц спешил изо всех сил, налетая на слуг, расталкивая их в стороны, спотыкаясь о разные предметы, которых вдруг стало удивительно много, он едва не свалился в окружающий замок ров, а медицинская сумка колотила его по боку, он спешил изо всех сил и все-таки опоздал.

Несчастный хвастун нашел-таки своего медведя. Выпитое вино подтолкнуло его выкрикнуть хвастливый вызов, выхватить меч и встать в картинную позу. Он так долго репетировал ее перед зеркалом. Она была такой грозной, такой воинственной… А потом он увидел глаза зверя. Глаза, в которых не было ни добра, ни зла, ни благородства, ни подлости. Глаза, в которых мутное безумие мешалось с болью. В этот миг для юноши окончились все рыцарские романы на свете, потому что из глаз зверя на него тускло и пристально посмотрела смерть — и она не была похожа на прекрасную и возвышенную гибель, так ярко описанную на страницах этих романов. Высокие чувства не охватили его душу, просто меч задрожал в руке, а мир выцвел, лишившись звуков и красок. Медведь открыл пасть и зарычал, но до юноши не донеслось ни звука, он слышал лишь странное жужжание, которое поселилось не то в ушах, не то в голове. На подгибающихся тряпичных ногах он сделал шаг навстречу зверю и взмахнул мечом.

"Он не убьет меня в спину! Никто не скажет, что я трус!" — мелькнула отчаянная мысль, а потом неостановимое движение ударило, вышибая дух, смело с ног, перекрутило, как тряпку, чернота накрыла с головой, навалилась необоримой тяжестью… очень хотелось дышать, но ничего не получалось… совсем ничего…

"Так это и есть смерть?" — подумал несчастный.

И тут же с ужасом убедился, что это не так. Что-то происходило. Что-то невероятное и страшное. Он закричал, когда понял, что это боль.

Подоспевший Шарц на миг остановился, судорожно соображая, что делать. Он же не захватил с собой никакого оружия. Никакого! Взгляд упал на оброненный меч. Длинноват для коротышки, ну так ведь ему ж не биться! Ему на один удар. Сойдет. Бросив свою медицинскую сумку и подхватив меч, он единым духом взбежал по спине навалившегося на свою добычу зверя, словно копье, вогнал ему в загривок чужой неудобный клинок и тут же кубарем отлетел в сторону.

Страшно взревев, медведь встал на дыбы. Его глаза метнулись в поисках нового врага.

— Я здесь! — выкрикнул Шарц, и медведь качнулся к нему.

Шарц отскочил в последний миг и только тогда понял, какой стремительный и страшный противник ему достался. Неуклюжий? Вам бы такого неуклюжего! Это он только с виду такой, а на деле…

Шарц уворачивался с большим трудом, медведь гнал его, рыча от ярости, казалось, он не ведает ни усталости ни боли, а ведь в загривке у него торчал меч! Внезапно под ногу Шарцу подвернулся какой-то камень, он споткнулся и упал, попытался вскочить и почувствовал над собой тяжелое зловонное дыхание зверя.

Вот и все, мелькнула мысль. Допрыгался. Глубоко законспирированный агент, "надежда всех гномов", заеден медведем. Полный провал!

Чья-то сильная рука рывком отбросила его в сторону. Он покатился кубарем и зарылся лицом в траву.

Радостный вопль множества голосов заставил его поднять голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как широкий взмах герцогского меча сносит медвежью башку.

— Хорошо-то как, — счастливо прошептал измученный коротышка.

"Хорошо?!! — яростно взвыл в нем врач, любимый воспитанник марлецийских профессоров. — Ты чего разлегся, сволочь? Хорошо ему! Там, быть может, человек умирает!"

Проклиная все на свете, Шарц вскочил.

— Где моя сумка?! — хрипло взвыл он.

Спотыкаясь и пошатываясь, он бросился к несчастному оболтусу.

"Только бы живой!"

— Всем искать сумку! — рявкнул герцог, вытирая меч о шкуру медведя.

Несчастный юноша полулежал, опираясь на локоть правой руки, его остекленевший взгляд уставился в одну точку. Другая рука выглядела так, что…

"Сломана, — определил Шарц. — А еще ребра, рваные раны от зубов и когтей на всем теле… раны открытые, неопасные…"

И увидел ногу. Именно на нее и смотрел раненый. А земля вокруг темнела от крови.

"Резать, — подумал Шарц. — Пока не поздно — резать".

Кто-то протянул ему сумку, он не заметил кто, а хоть бы и сам герцог, какое это сейчас имеет значение? Склонившись к раненому, Шарц нанес быстрый профессиональный удар за ухо, погружая несчастного недоросля в нездоровое, но необходимое для жизни беспамятство…

Шарц трудился вовсю. Отхватить ногу, точней, то, что от нее осталось, хорошей медицинской пилой из лучшей гномской стали — дело нехитрое, а вот в считаные мгновения обработать и зашить рану, да так, чтоб потом на эту культю протез приспособить да ходить можно было, такое и правда не каждому под силу. Особенно если те, кто подают тебе инструменты, сообразительностью не слишком отличаются от покойного медведя. А излишняя старательность при отсутствии сообразительности… Шарцу очень хотелось дать по носу тому, кто подал ему иглу не тем концом — аккурат в палец вонзилась! — но не было времени, да, кроме того, он весьма опасался, что его светлость все-таки рассердится. Ведь это он так бестолково подает иглы и ланцеты, так бесконечно долго роется в сумке — хорошо, что Шарцу хватило ума каждый необходимый инструмент просить заранее, не то ничего бы у него не вышло и раненый истек бы кровью, пока его злополучный доктор дожидается очередного инструмента. Немного погодя, когда все закончится, Шарц поймет, что для человека, незнакомого с хирургией вообще и медицинской сумкой Шарца в частности, его светлость действовал просто идеально.